Александр Генис известный эссеист, путешественник, культуролог, бывший рижанин, с конца 70-х — американц, один из самых читаемых авторов русского зарубежья.
Александр Генис пишет очерки обо всем на свете. И пишет блестяще, не оторвешься — таковы и только вышедшие «Картинки с выставки», куда вошли как хорошо известные нам «Фантики», так и совсем новые эссе.
О чем бы Генис не написал (см. «Вавилонская башня», «Американская азбука», «Довлатов и окрестности», «Шесть пальцев», «Колобок»… в соавторстве с Петром Вайлем — «Родная речь», «Русская кухня в изгнании» и другие книги), будь то «пейзажи» в жанре занимательной культурологии, филологические экзерсисы или заметки гурмана о кулинарных традициях разных народов, все — интересно. Никто так не пишет. Творчество Гениса ускользает от жанровых определений, но всегда сочетает глубину содержания с неотразимым обаянием формы.
Когда вещь становится привычной, как конфетный фантик, мы перестаем ее замечать, не видим необходимости над ней задумываться, даже если она — произведение искусства, такое как «Последний день Помпеи» Брюллова или «Утро в сосновом лесу» Шишкина. Эти картины — тоже персонажи книги Гениса.
«Картинки с выставки» рассказывает о картинах и выставках, которые за много лет повидал и посетил автор. В основе двух частей книги его впечатления от собраний американских музеев — Метрополитен, фонд Альберта Барнса и других. Третья часть «Фантики» посвящена известнейшим русским полотнам Репина, Перова, Саврасова. Удивительным образом книга об изобразительном искусстве не нуждается в иллюстрациях. Импрессионисты писали не то, что видели, а то, что чувствовали. Подобное делает и Генис. Его рассказы об увиденном — впечатления, частные воспоминания, размышления. Картежники Сезанна — ностальгия по студенческому преферансу, живопись Шагала — повод вспомнить анекдот, некогда рассказанный другом Михаилом Эпштейном. Мировые шедевры становятся почти бытовой деталью в судьбе маленького человека, который бродит по музеям и составляет свою собственную историю искусства. И приглашает нас — у каждой картины есть своя большая история, но есть и миллиарды маленьких — то, что видит в ней зритель. А от частного Генис переходит к масштабному, к единой ткани культурного процесса. В этой ткани на одной плоскости флорентийские портретисты и Голливуд формата XXI века, Шишкин и Индиана Джонс и еще сотни параллелей и перпендикуляров. Все является одновременно и следствием и причиной. Даже читатель, вовлеченный автором в очень личную, но именно поэтому особо интересную и совершенно не скучную, историю искусства.